Убийца  - Анатолий Махавкин

И вновь все мои мечты пошли прахом. В первом же постоялом дворе, где я остановился на ночевку, меня попытались прикончить. Пятеро здоровяков с лицами, закрытыми кожаными масками, вломились в комнату, и, не прыгни я в окно, остался бы навеки там.

Жизнь сохранить удалось, а вот деньги и вещи – нет. Что делать дальше – я просто не знал. Мелькнула мысль пойти и вздернуться в ближайшем леске.

Когда я почти склонился к этой идее, меня нашел Сигурд. Брат приготовил мне немного денег и сменную одежду. Кроме того, он рассказал, что нападение организовал старший. Поэтому мне рекомендовалось никогда впредь не пересекать границ Верзина.

Я спросил, чем же умудрился заслужить такое отношение? Сигурд напомнил про Феду – фрейлину матери. Красивая девушка, с которой мы дружили, когда мне было двенадцать. Она умерла от огненной чахотки спустя несколько месяцев после нашего знакомства. Вот только на самом деле никакой чахотки не было. Феду отравили по приказу старшего. Лаферд имел на нее определенные планы, но получил решительный отказ. Фрейлина посмела отказать будущему королю в пользу третьего сына! Девушку отравили, а меня брат возненавидел лютой ненавистью.

С той поры миновало много лет. Мать умерла, и когда я узнал о ее смерти, то не ощутил ровным счетом ничего, словно умер посторонний человек. Отец продолжал царствовать, хоть ему и пошел седьмой десяток. Иногда я ощущал легкое злорадство, когда представлял брата Лаферда в ожидании трона. Сигурд стал то ли аббатом, то ли кардиналом – точно не знаю и знать не хочу.

Я больше не был членом королевской семьи.

Я был беспородным убийцей-ассасином, который сидел на берегу призрачной реки и рассматривал образы, медленно плывущие в переливающихся глубинах. А потом и сама река плавно растворилась в волнах тумана, и я ощутил мягкие волны, уносящие меня прочь.

И очнулся.

Во мраке слабо тлел одинокий огонек и чем-то весьма неприятно смердело. Вообще, так воняет вблизи старых болот, особенно когда трясина извергает давно проглоченные трупы. Воздух теплый и спертый, точно я находился в маленьком закрытом помещении. И казалось, будто кто-то очень тихо и медленно приближается сзади. Я слышал шелест и шуршание.

Память напомнила, как я сражался с чокнутым магиком и получил по башке песком из рассыпавшегося великана. Что случилось потом? Вернулась Вайолетта и отнесла меня… Куда? Где, черт побери, я находился? Лежу вроде бы на чем-то мягком, но на перину или матрас не похоже.

Я попытался подняться и понял, что связан. Ну, или привязан к кровати чем-то вроде кожаных ремней. Дернулся сильнее, но лишь стукнулся затылком о подстилку, на которой лежал. Шуршание сзади стало громче, а тусклый огонек вспыхнул ярче. Теперь я мог различить, что светится большой полупрозрачный шар на тонкой ножке. Внутри сферы точно крутились огненные песчинки. С каждым мгновением их становилось все больше, и сияние усиливалось.

– Успокойся, – услышал я странный голос. Какой-то бесцветный, не имеющий эмоциональной окраски. Я даже не мог понять, кому голос принадлежит: старому или молодому, мужчине или женщине. – Тут тебе не причинят вреда. Успокойся.

Стало понятно, что я нахожусь в продолговатой пещере, с потолка которой свисают уродливые наросты, напоминающие грибы. То ли мне казалось, то ли «грибы» непрерывно шевелились и тихо шипели. Стены пещеры из гладкого черного камня отражали сияние сферы. Чуть дальше зияло темное пятно – возможно, выход. В моем положении не сильно насмотришься.

– Эй! – крикнул я и тут же закашлялся. Кроме неприятного запаха горло драл и сам воздух: сухой и тяжелый. – Отпустите меня.

– Подожди, – шуршание приблизилось, и что-то горячее коснулось моего лба. – Настанет время, и ты обретешь свободу.

Теперь шелест слышался и с другой стороны, оттуда, где я предполагал выход. Только громче, точно приближалось сразу несколько… Черт, меня определенно окружали не люди! И этот голос, и этот запах… Что-то смутно знакомое. Еще бы вспомнить!

– Да кто вы, мать вашу, такие? – Я извивался в путах, точно змея, пригвожденная к земле ножом. Обездвиживают тебя обычно, если хотят лечить или перед пыткой. И я не ощущал себя очень уж больным. – Что вы со мной собираетесь сделать?

В этот раз никто ответить не соизволил, но по звукам я понял, что неизвестные обступили меня со всех сторон. Однако даже яркий свет не позволил понять, кто это: со своего места я различал лишь темные силуэты. Вроде бы все одеты в бесформенные балахоны с огромными капюшонами.

Когда-то меня угораздило получить заказ на адепта из секты поклонников нечистого. Так вот, те уроды во время ритуала выглядели точно так же. Сначала выли, обступив восьмиконечную звезду, а после прикончили девицу, лежавшую в центре нарисованной фигуры. Предварительно ее связали и резали, игнорируя все вопли о помощи. Ситуация становилась похожей как две капли воды. Не хватало только, чтобы тот гад, который стоял сзади, достал нож и приставил к моему горлу.

Холодный металл коснулся кожи на шее. Я ощутил, как мой мочевой пузырь делает попытки избавиться от содержимого. Погоди, сейчас меня прикончат, а уж потом делай, что хочешь.

Металлический предмет опустился от горла к груди и дернулся. Раздался тихий щелчок, и один из ремней перестал удерживать мое трясущееся тело. Я едва не обмочился второй раз. Теперь – от облегчения.

– Спокойно, – тот же бесстрастный голос. – Мы ощущаем твой страх, но поверь: бояться не стоит. Сам подумай, если бы тебя хотели убить, то к чему стали бы тянуть время?

Лопнул второй ремень, и вся верхняя часть тела стала свободной.

– А может, вы меня пытать хотели, откуда мне знать?

– Пытать? Зачем? – В этот раз я различил в голосе тень насмешки. – Люди пытают друг друга, чтобы добиться правды, а нам это ни к чему. Все, что мы хотим знать, мы узнаем, не причиняя боли. Вот, например, ты поведал нам историю своей жизни без всякой пытки.

Лопнул третий ремень, так что я смог сесть и осмотреться как следует.

Да – пещера, да – темные силуэты в длинных бесформенных одеждах. Все стоят так неподвижно, словно внутри одежды спрятаны статуи. Тот, кто меня освобождал, ничем не отличался от собратьев, разве что у него я видел руку в кожаной перчатке. Кисть небольшая, как у ребенка или женщины, а вот рост повыше моего.

– Не торопись, – сказал неизвестный и неторопливо прошел к моим ногам. Я мог бы без труда забрать у него оружие и потребовать, чтобы меня отпустили. Вот только был бы в этом смысл? Пока хозяева, кем бы они ни были, вели себя тихо. Как говаривал отец Чеминдиан, не стоит тыкать палкой в спящих чертей.

Только теперь я понял, что меня успели переодеть в мягкие зеленые штаны и куртку из такого же материала. Одежда не имела ни пуговиц, ни шнуровки и на ощупь напоминала кожу хорошей выделки, хоть таковой точно не являлась. На ногах – мягкие туфли, которых я почти не ощущал.

Незнакомец обрезал последний ремень, и я успел заметить, что мои путы торопливо втягиваются под коричневый камень, служивший мне ложем. Оказывается, все это время тело удерживали не ремни, а штуки вроде широкой лозы. Стало как-то не по себе.